Путин волосы на голове дыбом
Владимир Путин: Я когда на такое смотрю, у меня оставшиеся волосы дыбом встают
На подобных встречах совсем не возникает ощущения, что в стране все в порядке. Фото: Алексей Никольский/ТАСС
На традиционном Совете по правам человека Владимиру Путину каждый раз приходится выслушивать от правозащитников много неприятных вещей. На подобных встречах совсем не возникает ощущения, что в стране все в порядке. Но собственно, для этого они и проводятся. Иначе вряд ли президент высидел бы трехчасовой разговор.
— Работа Совета затрагивает самые разные направления общественной жизни, и здесь, конечно, не может и не должно быть каких-то ограничений. Необходимо и дальше поднимать те темы, которые действительно больше всего волнуют наших граждан, — заявил Путин. — Государство и гражданское общество – естественные союзники в достижении общих целей, главная из которых – благополучие наших людей.
— Если бы все поручения, которые вы давали по инициативе Совета, выполнялись столь же результативно, мы могли бы сказать, что у нас КПД выше, чем у паровоза, но, увы, это не совсем так, — сразу начал огорчать президента глава СПЧ Михаил Федотов. — Например, остались нереализованными наши предложения по наделению Совета статусом субъекта общественного контроля. В отсутствии такого статуса лишается всякого смысла наша функция по информированию главы государства о положении с правами человека в том или ином регионе. Вы говорили, что ждёте от наших поездок в регионы реальной информации о реальном положении с правами человека там. Но как мы можем вам рассказать о том, что там реально происходит, если нас не пускают, если мы не можем прийти в колонию, в СИЗО, в социальные учреждения закрытого типа?
Стоит заметить, что чуть ли не половина выступавших просила контрольных функций, но их желания Путин не разделял.
— Ни один совет при президенте таких функции не имеют, все они носят консультативный характер, — заметил он.
Президент поговорил с правозащитниками о неприятных вещах. Фото: Алексей Никольский/ТАСС
Очень многие апеллировали к занесению НКО в реестр иностранных агентов.
— «Экологическая вахта по Северному Кавказу», глава которой входит в Совет по правам человека при губернаторе Краснодарского края, — привел пример Федотов. — Недавно эту НКО тоже внесли в этот реестр. Почему? Там написано, что глава организации участвовал в двух митингах. Один митинг был посвящён вырубке деревьев вдоль улицы в городе Краснодаре, второй касался огораживания берега озера в том же городе. Где здесь политика?
Путин ответил, что уже дал распоряжение Сергею Кириенко разобраться с реестром.
— Я с одним из зарубежных коллег недавно беседовал о нашем влиянии на политические процессы за рубежом, — рассказал случай президент. — Я ему говорю: А вы что делаете? Вы на наши общественные организации влияете, вы же им платите и инструкции пишете! «Какие инструкции?» Как это какие? Да я же их читаю, мои бывшие коллеги их приносят, в подлиннике! В некоторых странах СНГ полное засилье иностранных НКО, мы такого не можем допустить не можем и не допустим.
Глава координационного совет «Союза добровольцев России» Яна Лантратова горячо рассказывала о проблемах детей в интернатах и вовлечении детей в организованную преступность. Начав с выявленных фактов издевательств над детьми в интернате «Апельсин» в Забайкалье, она шагнула очень далеко.
— Мы решили проехать остальные забайкальские интернаты и рядом нашли лицей, где пять детей за полгода совершили самоубийства и об этом никому не было известно, — рассказывала она.
Описанные ею случаи были действительно вопиющи.
— Даже ничего не буду комментировать. Давайте ваши предложения, будем вам помогать и с вами работать, — сказал Путин, и сделал это напрасно.
Если бы он хоть как-то прокомментировал выступление Лантратовой, это попало бы в сообщения информагентств, в новости, и таким образом как минимум общественное внимание к проблеме было бы привлечено. Теперь же скорее всего Лантратовой и ее команде снова придется работать в ситуации общественного безмолвия.
Федотов предложил ввести «институт независимого прокурора».
— Вся информация о деятельности правоохранительной системы создается ей, транслируется ей и анализируется ей, а в обществе есть серьезный запрос на независимую оценку, — объясняла судья Конституционного суда Тамара Морщакова.
Как независимого прокурора встроить в существующую систему — было пока непонятно.
Хотя порой становилось еще более непонятно — как дальше обходиться без него. Так, например, Путин зачитал переданную ему одним из членов СПЧ копию постановления суда.
— Постановление судьи «совершил преступление путем написания заявления в Липецкую облпрокуратуру». Я когда на такое смотрю, у меня оставшиеся волосом дыбом встают! — развел руками президент.
Один из участников привел пример с осуждением вернувшегося из Турции несостоявшегося боевика ИГИЛ и спросил: не слишком ли сурово поступает страна с осознавшими ситуацию?
— Я не знаю этого случая, но посмотрю его, — ответил Путин. — Но мы не знаем всей полноты происходящего. Бывает, что спецслужбы возвращают человека, заряженного в смертники, а он через некоторое время снова идет в смертники. Я когда эти бумаги читаю, глазам своим не верю. Забрали откуда-то привезли, жизнь спасли, а он опять куда-то потащился. Она вот такая корявая эта жизнь, она не всегда такая благообразная.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
В Липецке проверяют постановление судьи, от которого у Путина «встали дыбом волосы»
Управление судебного департамента Липецкой области проводит проверку скандального постановления, что зачитал президент России.
– Проверяются только обстоятельства вынесения постановления, в отношении самого судьи никаких проверок не проводится, – пояснили «КП» в пресс-службе ведомства (подробности)
Источник
Владимир Путин: «От таких вещей у меня волосы, оставшиеся на голове, дыбом встают»
Глава государства разделил свою популярность с правозащитниками и раскритиковал закрытость пенитенциарной системы
О том, как избежать тюремных бунтов и отучить ФСИН писать абсурдные приказы, говорили накануне на заседании совета по развитию гражданского общества и правам человека с участием президента РФ. Корреспондент «БИЗНЕС Online» наблюдал за тем, как Путин пообещал правозащитникам отправить их в тюрьмы — для контроля, гарантировал, что не станет монополизировать интернет, дал поручение пересмотреть закон об НКО, а также объяснил, может ли он вообще общаться с людьми после смерти Махатмы Ганди.
Почти четыре часа общался накануне с российскими правозащитниками президент РФ Владимир Путин
«ЧТО ЭТО ТАКОЕ? СОВСЕМ С УМА СОШЛИ, ЧТО ЛИ?»
Почти четыре часа общался накануне с российскими правозащитниками президент РФ Владимир Путин. Заседание совета по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) началось днем и закончилось глубоко вечером, когда Путин, беспокойно поглядывая на часы, чуть слышно процедил: «Меня сейчас убьют…» Тем самым он дал понять, что опять куда-то опаздывает. Правозащитники, в кои-то веки взявшие главу государства в плен своего красноречия, не готовы были его отпускать, но пришлось. Вкратце перечислим, какие главные темы были затронуты в беседе национального лидера и членов СПЧ и как на них отреагировал тот, от кого «почти все зависит».
В самом начале встречи выступил председатель совета по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов, который отметил любопытный и, безусловно, лестный для него факт: СПЧ, согласно данным соцопроса, с 2014 года «поднялся в общественном мнении как эффективный правозащитный институт с 6-го места на 2-е и уступает первенство (правда, с большим отрывом) только президенту РФ». «У вас, Владимир Владимирович, больше 50 процентов, у СПЧ — только 19, — не скрывая чувства глубокого удовлетворения, доложил Федотов своему высокопоставленному собеседнику. — Но мы на втором месте. Это, мне кажется, очень правильно, президентский совет должен быть рядом с президентом».
«Мои 50 процентов отчасти принадлежат вам, — галантно ответил Путин. — Так что спасибо большое». Но председатель совета по развитию гражданского общества и правам человека, видимо, решивший перещеголять президента в дипломатии, тотчас заметил: «Наши 19 процентов — только благодаря вашей поддержке. Без этого ничего бы не получилось». После этого обмена любезностями, собственно, можно было бы и расходиться, тем более что первая в истории современной России правозащитная награда уже нашла героя (за выдающиеся достижения в области правозащитной деятельности госпремии удостоилась «доктор Лиза» — известный врач-реаниматолог и специалист в области паллиативной медицины Елизавета Глинка).
Председатель совета по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов
Однако не так, совсем не так представляли себе встречу с хозяином Кремля многие из тех, кто в тот день пришел на заседание. В зале повисло электричество. И Федотов, печально вздохнув, перешел к более неприятным темам. И здесь на первый план неожиданно вышла тема, связанная с ситуацией в российской пенитенциарной системе. По словам известного правозащитника, отсутствие у совета статуса общественного контролера мешает его членам эффективно информировать главу государства «о положении с правами человека в том или ином регионе». «Но как мы можем вам рассказать о том, что там реально происходит, если нас не пускают, если мы не можем прийти в колонию, в СИЗО, в социальные учреждения закрытого типа? — развел руками Федотов. — Причем во многих случаях не пускают не по злой воле, а исключительно в силу отсутствия соответствующих правовых норм. Поэтому наша просьба: давайте создадим эти нормы — и вы не только получите независимый источник объективной информации, но и укрепите взаимное доверие между гражданским обществом и государством». По словам главы СПЧ, его организация уже направила в Госдуму свои поправки к ФЗ «Об общественном контроле за соблюдением прав человека в местах принудительного содержания» с целью «обеспечить подлинно правозащитный характер общественного контроля в колониях и СИЗО, сделать его реальным, а не формальным».
Председателя совета активно поддержала правозащитница и журналистка Елена Масюк, которая не вошла в очередной состав общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Москвы по контролю за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и содействия лицам, находящимся в местах принудительного содержания. Зато новая комиссия, сформированная Общественной палатой РФ, включила в свои ряды бывшего начальника знаменитой Бутырки — СИЗО №2, и теперь ситуацию в тюрьмах, по словам Масюк, почти никто не контролирует, а о жалобах больше ничего не слышно. Все это чревато тюремными бунтами, предрекла журналистка. Масюк поддержали председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева и председатель организации «Комитет по противодействию пыткам» Игорь Каляпин. Алексеева заметила, что Общественная палата вообще не имеет права утверждать состав ОНК, ведь она не правозащитная организация, Каляпин рассказал о приказах ФСИН, которые часто «не соответствуют элементарному здравому смыслу» и к тому же мешают правозащитникам делать свою работу.
«Вы правы, нужно, конечно, коррективы вносить, — согласился Путин. — Подумаем, как это сделать. Нам никакие бунты не нужны, да дело даже не в бунтах, нам нужно права человека там соблюдать. Здесь нужен непредвзятый взгляд на то, что происходит в этих системах. И если что-то происходит за рамками закона, то реакция государства должна быть обеспечена». По словам российского президента, даже если «люди оступились и находятся в местах лишения свободы, это наши граждане, их права должны быть обеспечены».
Абсурдность приказов, которые зачастую выходят из недров ФСИН, Путин также не стал оспаривать, а, наоборот, еще подлил масла в огонь в свойственной ему образной манере: «То, что несуразиц, мягко говоря, в целом достаточно, — это точно. Скажем, в постановлении суда написано: „Совершил преступление путем написания заявления в липецкую облпрокуратуру“. От таких вещей у меня волосы, оставшиеся на голове, дыбом встают. Что это такое? Совсем с ума сошли, что ли?»
Что касается нового состава ОНК, глава государства пообещал организовать встречу с участием ОП: «Я не могу членам Общественной палаты давать указания, но попрошу их. И здесь не будет никаких проблем, проведем эту встречу. Коллеги между собой обсудят и, думаю, решат вопрос, связанный с членами комиссий по проверке этих учреждений мест лишения свободы». А в целом, по словам национального лидера, необходимо, чтобы «члены комиссии были людьми, которые не формально, а по сути смотрят за тем, что происходит в пенитенциарной системе».
Регламент доступа правозащитников в тюрьмы проверит генпрокуратура.
«ДЕНЬГИ ПУСКАЙ НЕ ПОЛУЧАЮТ ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ, ТОГДА НЕ ОКАЖУТСЯ В РЕЕСТРЕ»
От ОНК перешли к НКО, некоммерческим организациям, и эта тема оказалась не менее болезненной. О «навязшем в зубах вопросе о пресловутых иностранных агентах» первым заговорил Федотов. Он же рассказал примечательную историю: благотворительный фонд основателя «ВымпелКома» Дмитрия Зимина «Династия» перевел со своего счета в кипрском офшоре деньги фонду «Либеральная миссия», основанному («присутствующим здесь, сидящим рядом со мной», заметил Федотов) Евгением Ясиным. «На эти деньги ясинский фонд собирался проводить научные семинары, — продолжил рассказ глава СПЧ. — Минюст счел это политической деятельностью и включил оба фонда в реестр иностранных агентов. Узнав об этом, Евгений Григорьевич Ясин вернул деньги Дмитрию Борисовичу Зимину, и фонд „Либеральная миссия“ был минюстом из реестра исключен, а фонд „Династия“ оставлен. Почему — никто не знает».
Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова и первый заместитель руководителя администрации президента РФ Сергей Кириенко
«Да, есть проблема, точно», — согласился Путин, пообещав разобраться. И все же позиция президента по некоммерческим организациям остается неизменной. «Деньги пускай не получают из-за границы, тогда не окажутся в реестре», — дал глава государства простой совет общественникам из НКО. Заодно он поведал, как беседовал с одним зарубежным «коллегой» об этой проблеме. «Я говорю: «Вы постоянно вмешиваетесь в нашу жизнь! Мы же не влияем на ваши выборы», — развивал свое bon mot национальный лидер. — «И мы не влияем», — отвечает он. Он говорит: «Это не мы, это НКО». А я говорю: «Вы им платите и инструкции пишете». — «Какие инструкции?» Я отвечаю: «Такие. Мне ж коллеги бывшие приносят их. Вы же их рассылаете, и я их читаю. В подлинниках».
Тем не менее Путин живо отозвался на предложение Федотова исключить из реестра иностранных агентов экологические организации, которые и фактически, и по закону не имеют отношения к политике. «Они туда попали просто по ошибке. По недосмотру и рьяности ума, — предположил председатель совета по правам человека. — Причина проста: проще и дешевле включить экологическую НКО в реестр, чем решать поднятые ею природоохранные проблемы». Российский президент с этим согласился и дал поручение замглавы президентской администрации Сергею Кириенко и спецпредставителю по экологии и транспорту Сергею Иванову проанализировать практику применения закона о некоммерческих организациях.
Зато зеленый свет будет дан социально ориентированным НКО. Они, по словам Путина, получат доступ к оказанию социальных услуг минимум на два года. «Мы не раз говорили о целесообразности дополнительных мер поддержки социально ориентированных НКО, представители совета самым активным образом участвовали в выработке предложений в этой сфере, и сейчас необходимые решения со стороны государства приняты», — объяснил глава государства. Таким образом, с 1 января 2017 года НКО — исполнители общественно полезных услуг — получат доступ к выполнению работ в социальной сфере, финансируемых за счет бюджета.
БУДУТ ЛИ В ШКОЛАХ НОСИТЬ МУСУЛЬМАНСКИЕ ПЛАТКИ И ВОЗМОЖНО ЛИ МОНОПОЛИЗИРОВАТЬ ИНТЕРНЕТ
Известный журналист и член СПЧ Максим Шевченко, который нередко выступает в качестве эксперта «БИЗНЕС Online», вкратце рассказал президенту о поездке правозащитников на Северный Кавказ и о проблемах этого региона. По словам Шевченко, только в Ставропольском крае за последние несколько лет были убиты 7 имамов, причем один из них защищал права мусульманских девочек на ношение платка в школе. Путин кивнул, показывая, что он понимает важность темы: «В последнее время мы говорим, что у нас светское государство, но применительно ко всем конфессиям. А то говорят, что светское, но к одной. Нет, ко всем, не стоит это забывать. Что касается одежды, то это чувствительная тема. Во многих европейских странах накладываются такие ограничения. Не буду приводить всех аргументов, это то, что тоже должно решаться в рамках действующего законодательства. Школам предоставлено право выбора одежды, но, если совершены преступления против личности, они должны расследоваться. Это как минимум».
Владимир Путин: «В последнее время мы говорим, что у нас светское государство, но применительно ко всем конфессиям. А то говорят, что светское, но к одной. Нет, ко всем, не стоит это забывать»
Заговорили на заседании СПЧ и о необходимости бороться с экстремизмом в социальных сетях. «Социальные сети все чаще и чаще используются для экстремистской деятельности, и у государства возникает естественное законное желание этому противостоять, — заявил Путин. — У нас вербуют в ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки «ИГИЛ» — прим. ред.) со всей страны, до сих пор собираются ехать воевать на Ближний Восток». Кроме этого, соцсети нередко используются для организации незаконных националистических массовых акций.
«Но, естественно, под эту сурдинку нельзя подводить все что ни попадя. С этим точно совершенно надо аккуратненько разобраться», — предупредил президент и дал гарантию, что под ту же «сурдинку» интернет в России монополизирован не будет. «Мы пытаемся организовать работу таким образом, точно совершенно не допускаем никакой монополизации интернета, да это и невозможно, — признал Владимир Владимирович. — Все решения, которые были приняты и действуют в нашей стране, направлены на то, чтобы этой монополизации не допустить».
В заключение один из участников заседания припомнил Путину его шутку девятилетней давности — о том, что «после смерти Махатмы Ганди и поговорить не с кем». «Это была шутка?» — задал неловкий вопрос правозащитник. Повисла пауза: присутствующие, по всей видимости, ждали от президента РФ очередной фирменной остроты или же признания факта своего полного метафизического одиночества. «Я пошутил, конечно», — улыбнулся президент и не стал вдаваться в подробности, что юмор, который приходится объяснять, перестает быть юмором. Однако его собеседник был настроен железобетонно серьезно и продолжал гнуть свою линию о создании благоприятной среды для самовыражения молодых людей: «Если соответствующей среды создано не будет, то и не будут появляться новые Махатмы Ганди и прочие яркие люди, с которыми вам было бы интересно пообщаться».
Так и поговорили.
Источник